Дед Пихто.

"Про Микишей"

Микиши были рождены моей фантазией и фантазией моих друзей. Были рождены фантазией и стали реальными… А то, что рождено может лишь умереть, но не исчезнуть.

В мире много неизвестного, до которого нам нет дела, и много непонятного, которое притягивает нас своей загадочностью.

Про Микишей, больших и маленьких.

1.

Живет в одной российской провинции Микиш. Он обладает одной странной особенностью: он всегда на две головы ниже человека, с которым общается, стоит рядом, или на которого просто смотрит. Бывало едет он в автобусе, посмотрит на среднестатистического "Дядю Степу", плечи расправит, дотянется до поручня, схватится за него, оглянется (мол, смотрите, какой я высокий)… и уже болтает в воздухе ножками, крутит головой в поисках "великана", а того и след простыл. А падать-то высоко! Пригорюнится и ждет, пока его кто-нибудь снимет. Нелегка жизнь Микишей!

2.

А иногда Микиши становятся очень маленькими (сантиметров 14), собираются вместе, прилепляются намертво друг к другу разними местами - прямо сиамские близнецы… штук тридцать! Веселятся, хохочут! Завидят одинокого прохожего, залезут на какое-нибудь дерево, дождутся, пока подойдет поближе, и плюхнутся на землю прямо перед ним. Загалдят, завопят, побегут кто куда, да только слиплись-то намертво, не бежится в разные стороны. Обезумевший прохожий попятится назад да убежит. А Микиши веселятся, хохочут!

3.

А бывает, выстроятся Микиши ровным квадратом, идут по улице, отчеканивая шаг, патриотические песни поют в один голос: ни дать, ни взять - красноармейцы-близнецы! Забредут на какой-нибудь митинг против клонирования и начнут маршировать мимо трибуны - туда, обратно. Народ засуетится, запаникует: "Что же это?" да "Как можно? Живые клоны!". А Микиши под шумок тиснут у какой-нибудь старушки из авоськи палку "Краковской" (не из-за вороватой натуры своей, а так, шутки ради), погрызут ее (в смысле палку, а не старушку и не авоську) всей командой, а что останется, кошечке бездомной скормят. А если та не голодная, то… все равно скормят: сожрет, скотина, никуда не денется! Потом пошалят еще немного и - по домам, лосиков кормить.

4.

Иногда Микиши прячутся в полуподвальных помещениях, в тех самых, окна которых зарешечены и на половину находятся под землей: один Микиш на одно окно. Завидев живого человека, начинают тянуть к нему сквозь решетки свои исхудалые ручки и жалобно стонать, изображая глухонемых. Иногда стонут все вместе, иногда - в строгой очередности. В любом случае живые люди никогда не понимают, что Микиши хотят им сказать, потому что Микиши - хорошие актеры, а хорошие актеры хорошо играют роль глухонемых.

Аналогичные шалости Микиши могут проделывать не только с окнами, но и с колодцами, и с любыми другими подобными дырками. Была бы дырка, а уж Микиш придумает, как ее использовать.

5.

Однажды Микиши были в мавзолее. Увидели Ленина и начали весело хохотать. Хохотали до тех пор, пока их не выгнали, но они все же успели заразить своим смехом всех присутствующих и даже охрану и даже самого Ленина. Только Ленин не мог смеяться, потому что уже умер. Не легка жизнь Микишей, а еще труднее жизнь Ленина, потому что он умер и не может смеяться.

6.

А зимними вечерами Микиши любят уменьшаться в размерах и кружить в поземке. Перехожу, бывало, дорогу и вижу, как они маленькие распластаются над землей, растопырят ноги, руки и даже пальцы, и кружатся себе и радуются. Любо дорого посмотреть.

7.

У Микишей есть лосики и гусики. …Еще есть слоники и крысики, но к Микишам они ни какого отношения не имеют. А вот Мышик и Сушик имеют: это лучшие друзья Микишей, они полностью их понимают. Они даже иногда шалят вместе.

8.

А музыку Микиши любят разную, особенно хорошую, особенно "Короля и шута", особенно две песни: "Дурак и молния" и "Смельчак и ветер", потому что это сказки про таких, как они.

А себя они любят еще больше, поэтому и шутят только над другими.

9.

Смеются Микиши только над своими шутками, чужой юмор им не интересен. А если и развеселила их чужая выходка, то они все равно считают ее своей, ибо: "Что истинно, то мое!" - говаривал Эпикур, и Микиши с ним полностью согласны.

10.

Вы никогда не увидите Микиша, прыгающего от счастья, радующегося, как ребенок, какой-нибудь безделушке. Если Микиш счастлив, он лишь облегченно вздохнет, на его лице отразится лишь меланхоличное спокойствие, граничащее с грустью. Ведь счастливыми Микишей делают не излишества (они презирают все лишнее и если бы не любили себя так сильно, то точно поотрубали бы себе по одной ноге, одной руке, открамсали бы по одному уху и избавились бы от одного глаза - все это лишнее), а понимание того, что сегодняшнее счастье поможет им веселее скоротать оставшиеся земные денечки, приблизит их (пусть не намного, но все-таки) к СВОБОДЕ! А Микиши больше всего ценят СВОБОДУ… и ОДИНОЧЕСТВО!

И прозрели в тот момент Микиши…

В стародавние времена, когда род Микишей еще не был так велик, как сейчас, Микиши обиделись на людей за то, что те не смеялись над их шутками. Микиши решили уйти от людей. Микиши ушли от людей. В горы.

Они нашли удивительную Гору (в те времена еще не принято было давать названия горам, поэтому они так и называли ее - Гора) с удивительной природой, удивительными зверями. Разбили лагерь и стали жить там.

Шли годы, много лет. Старые поколения Микишей сменялись молодыми, но шутки оставались, шутки разрастались.

И в один прекрасный день Микиши поняли, что над их шутками смеются только они сами, потому что кроме них на Горе никого не было. Они начали шутить с Удивительными Зверями, но звери их не понимали (ни то, чтобы шуток не понимали, вообще не понимали). Микишам стало грустно, они собрали все свои вещи и спустились с Горы.

И, о чудо! Микиши нашли удивительный Лес (в те времена все еще не принято было давать названия горам и лесам, поэтому они так и называли его - Лес) с удивительными высокими елями, удивительными птицами, удивительными ручьями и озерами. Разбили лагерь на удивительной поляне и стали жить там.

Шли годы, много лет. Старые поколения Микишей сменялись молодыми, но шутки оставались, шутки разрастались.

И в один прекрасный день Микиши опять поняли, что над их шутками смеются только они сами, потому что кроме них в Лесу были только Удивительные Птицы, которые их не понимали (ни то, чтобы шуток их не понимали, а вообще не понимали). Микишам стало грустно, они собрались на Удивительной Поляне и старейшие из Микишей (те, кто еще помнил сказки про людей, которые рассказывали им их прадеды, а тем - их прадеды) стали думать, стали задавать себе разные вопросы.

Думали долго. День сменила ночь, ночь сменил новый день, и повторялось так три раза. И решили Микиши вернуться к людям. И вернулись. И начали опять шутить над ними, а люди опять не стали понимать их шуток и обижаться на них. Да вот только Микишам не было никакого дела до этих обид. Микиши шутили и смеялись над своими шутками, ибо знали они, что шутку ценит только шутник, и не Микишей это вина, что люди по природе своей не шутники.

Так и по сей день происходит: Микиши шутят, люди не понимают. Таков ход жизни. Микишу - Микишево, Человеку - Человеково!

11.

Микиши очень любят зеркала. Встанут, бывало, перед зеркалом да как начнут кривляться и ухмыляться и радуются вместе со своим отражением. А чего ж не порадоваться с хорошим Микишем!

12.

Микиши иногда любят (а иногда и нет, уж когда как!) кататься на трамваях. Соберутся целою гурьбою, заполонят собой всю пустоту трамвая и - вперед! Прижмутся к стеклам лицами, руками... другими частями тела тоже прижмутся... и улыбаются, радуются, хохочут! А люди идут мимо и ничего не понимают, а многие даже и не смотрят на Микишей. А Микиши все равно радуются! Корчат рожи и радуются.

А люди все равно идут мимо...

13.

А еще Микиши обожают морчить голову пьяньчужкам всяким. Увидят, как по темным дворикам мужиченка пьяненький идет, кликнут своих гусиков (беленькие такие гусики, крылышки большие, перышки блестят...), возьмут прутик и погонят их мимо бедняги-мужиченки (зимой Микиши вообще для пущей правдоподобности, чтобы больше походить на плоды воспаленного разума, одевают на себя шортики, маечки и сандалики вместо теплой одежды). Тот смотрит, понять ничего не может, глаза трет, а Микиши идут себе, насвистывают, гусиков прутиком подгоняют, на мужиченку никакого внимания не обращают.

Пережив такой "катаклизм", мужиченка долго к рюмке не потянется! Еще бы, после таких-то мороков...

14.

А по вечерам Микиши играют со своими лосиками.

У лосиков большой, всегда мокрый нос, они не больше полуметра ростом. Очень любят есть герань, но не всегда удается тиснуть ее с подоконника зазевавшейся старушки, потому что старушки как раз самые бдительные граждане, можно сказать, что "старушка" и "зазевавшаяся" - два абсолютно несовместимых понятия. Но лосики не унывают, они действуют группами: двое (или трое, а может и четверо - смотря какая старушка попадется) отвлекают бабушку изысканными выкрутасами, на которые способен не каждый циркач, в то время, как "главный трудяга" судорожно ощипывает многострадальное растение. Закончив веселить разомлевшую даму, лосики сломя голову несутся за первый попавшийся угол и делят свою добычу.

А старушке ради такого зрелища и цветка не жалко.

15.

Микиши не носят часов. Они вообще не разделяют два понятия: жизнь и время - людские предрассудки! Жизнь для них - бесконечный миг, не имеющий конца, а если и есть конец, что с того? И говорят они так: "Если смерть есть как бы переселение отсюда в другое место и верно предание, что там сходятся все умершие, то есть ли что-то лучше этого?" И так говорят: "А если ничего не чувствовать, то это все равно что сон, когда спишь так, что даже ничего не видишь во сне; тогда смерть - удивительное преобретение..."

А люди... А что люди? А люди как боялись всего, даже смешного, так и боятся - это ж люди...

16.

Так же как не бывает жанщин-маньяков, не бывает и обыкновенных Микишей. Микиши всегда необыкновенны. Ну покажите мне хоть одного обыкновенного Микиша. Х-х-х-х-х-х!

17.

Из Микишей могли бы получиться отличные художники, писатели, поэты... Да только им это не надо. Им больше подходит шутовской колпак.

Короли правят народом, а шуты - королями!

Да только и власть им не нужна, презерают они власть. А вот повеселиться - это да, это всегда пожалуйста.

ХРУСТ

И так, человеку - человеково, а Хрусту - Микишево… потому что Хруст и есть Микиш, один из оставшихся верных.

Злая судьба, а вернее однообразная повседневная жизнь очеловечила большинство Микишей, и они забыли о своеобразных, присущих только Микишам, веселых шутках. Они стали чаще заводить знакомства с людьми, начали вместе работать, развлекаться (насколько это вообще возможно с такими друзьями, как люди)… Одним словом, они стали постепенно забывать о том, что они - Микиши. И, в конце концов, совсем забыли. Время разбросало их по разным городам, странам, континентам. Они не поддерживали между собой отношений. Они стали забывать друг друга. В конце концов, они забыли друг друга.

Правда, не все. Остались Микиши в этом Мире. Те, которые не променяли душу на коврижки. Но никто из них не мог с уверенностью сказать, что он - не единственный оставшийся Микиш.

Хруст... Хруст - Микиш от начала и до самого кончика линии судьбы на своей левой ладони. Невысокий, худой как и все Микиши, он обладает физической силой, сравнимой с силой троих взрослых пожарников, или двоих циркачей-акробатов. Его не в меру здоровенные ладони никак не сочетаются с остальной массой тела, что приводит его в неописуемый восторг. Бывало, взгрустнется ему нечаянно, посмотрит он на свои ладошки, и грусть как теленок с души языком слизнул. Засмеется сразу, зарадуется! Грусть потом к нему НЕ-ДЕ-ЛЮ не возвращается, как минимум!

От людей Хруст отличается (помимо того, что он - Микиш) своей до шизофрении развитой объективностью: пытается он любое дело рассмотреть со всех сторон, найти в нем все хорошее и плохое. Смотрит он на мир открытыми глазами, взор его не затуманен посторонним мнением. Для него жизнь раскрашена иначе, чем для людей - краски те же, да вот художники разные!

А Художники действительно разные. Люди ищут Своего снаружи, а Микиши гордо копаются внутри себя, там ищут того, кто их нарисовал.

- Почему пингвины не летают? - неожиданно, как-то скороговоркой, проговорил Сушик. - Почему пингвины не летают так, как остальные птицы?..

Воцарилось молчание.

- Они ж пингвины... - со снисходительной, отстраненной улыбкой ответил Хруст. Опять тишина... Теперь до утра они будут слушать только ветер... Разойдутся как обычно на рассвете (сначала - Хруст, чуть позже - Сушик).

СУШИК

Сушик часто ходит к Хрусту по вечерам и они подолгу сидят пьют чай и разговаривают. Обо всем разговаривают. (Ничего вам это не напоминает? Например "Ежика в тумане"? Нет? Ну-ну...)

Хруст не переносит общества людей, но Сушика почему-то терпит. А Сушику все равно кто его любит, а кто - нет, он делает то, что ему нравится и не ждет от других за это похвалы или порицания. Пить чай вместе с Хрустом ему нравится, а если остальные против - им же хуже.

Сушик, хоть и обычный человек (ага, обычный... как бы не так!), не имеет особых привязанностей. Сейчас он очень любит пить чай с Хрустом, у него есть такая возможность и он этому рад. Но он знает, что рано или поздно этому придет конец (не мы распоряжаемся своими жизнями, как бы нам того не хотелось), возможность такая исчезнет по причине... да по любой причине, не важно. И тогда он будет с удовольствием вспоминать об этих беседах и о своем друге. Он знает, что Хруста ему никто не заменит, поэтому и не будет пытаться заполнить образовавшуюся пустоту. Внутри каждого человека должна быть капелька пустоты (большая или маленькая - какая разница), именно она позволяет к чему-то стремиться, что-то искать, не стоять на месте...

Звезды над нами,
Земля под ногами,
Ветер вокруг,
Впереди пустота...

- А ты веришь в судьбу, Хруст? - как-то без особого энтузиазма спрашивает Сушик, вычерчивая прутиком на песке нечто, напоминающее мышку, ошалело музицирующую на большом бубне.

- Смотря в чью...

- Как это?

- А как хочешь! Люди-то разные есть. У некоторых прямо на лбу отпечатано их будущее, а про других вообще ничего не известно: ни будущего, ни даже прошлого. Так и живут: без надежд живут и воспоминаниями не мучаются. Уж и не знаешь кто из них счастливее...

- А ты?

- Я? Не знаю... - Хруст проводит рукой по лбу и смотрит на ладонь, ищет на ней отпечатки чернил, которыми обычно судьба на все том же лбу прописывается. Ладошка чистая... большая, никак не сочитающаяся с остальной массой тела. И весело Хрусту становится, хорохо.

А если Хрусту весело, то и Сушик не унывает - друзья все же как-никак.

***

- Хруст, ты во всякого рода чертовщину веришь?

- Конечно... А ты думаешь я-то кто? - Хруст робко ухмыляется и, хрустнув пальцами, подбрасывает веток в костер, они тоже начинают похрустывать. - Я - чертовщина и есть. Вернее маленький ее кусочек, частичка что ли... Да не боись ты. Я сегодня добрый, людей не трогаю. - расплывается в довольной улыбке видя глаза Сушика. А Сушик, хоть и пытается держать себя в трясущихся от щемящего в подмышках удивления руках, нервно мигает то одним глазом, то другим - по очереди.

Сушик всегда знал, что не может ладить с людьми и всегда удивлялся, почему так просто сошелся с Хрустом. А оно вон ведь как вышло. Нелюдя к нелюдю тянет, тут уж ничего не поделаешь.

А ветки в костре все похрустывают, им все равно кто тут людь, а кто нелюдь... Не заботит их сей вопрос...

***

Сушик терпеть не может когда его поздравляют с Днем рождения (и, кстати говоря, никак не может понять, почему День рождения пишется с большой буквы). Поэтому сегодня он упорно скрывается от всех своих немногочисленных приятелей, упорно разыскивающих его, чтобы поздравить с тем, что он постарел еще на один год (ни с того, ни с сего, просто встал утром на год старше, чем лег вечером).

Подарки - ерунда. Сушику ничего не надо, у него все есть... ну, или почти все.

Лучший способ с самого сегодняшнего утра не попадаться на глаза приятелям - пропасть куда-нибудь еще со вчерашнего вечера. А лучшее место для временной пропажи - бревно, на котором они с Хрустом частенько пьют чай и разговоры разговаривают, на песчаном берегу реки.

Так Сушик и поступил. Пропадал на бревне почти сутки, смотрел то на воду, то на костерок, разведенный неподалеку от воды, и мечтал ни о чем. На счастье денек выдался пасмурный, не заскучаешь. К вечеру пришел Хруст. Принес с собой старый чайник, поставил на огонь, налил воды, рассыпал по кружкам заварку.

- А у меня сегодня день рождения... - поникшим голосом вышептывает Сушик.

- Да уж... Прям не знаю, что и сказать. Ты это... не унывай, что ли...

Сушик молча смотрит на пар, рисующий замудреные узоры над его кружкой.

- Слушай, Сушик, чего это сегодня вороны над нами разлетались? Дурные они, что ли?

Сушик поднимает глаза и наблюдает, как антрацитово-черные вороны кружат в небе на фоне грозных, мрачных, быстро меняющихся, почти таких же черных тучь.

- Вороны... Пусть кружат. Это не воробьи, на голову не нагадят.

***

- Не спи, жаба присниться!

Сушик поднимает заспанные глаза и видит Хруста. Тот держит в руках мешочек со слоеными языками, посыпанными сахаром.

- Хруст, когда бабье лето то будет? - спрашивает Сушик и тянется за языками.

- Не будет... - Хруст с ловкостью иллюзиониста прячет мешок за спину.

- Как? Так ведь не было же уже!

- Так то когда не было.

- М-м-м... Ну и ладно. Давай сюда свои булки, я их есть буду.

И они сидят. И едят. И чай пьют. И молчат...

Как Вам?

Что вы чувствуете после прочтения "Микишей"? Дед Пихто - гений! Гении - Микиши! Понравилось Не понравилось Ты про что? Средненько... Хочу ещё!

Результаты голосования

Другие голосования на last.narod.ru