Владимир Андрианов.

"Это всего лишь жизнь""

Я лежу с закрытыми глазами, а в голову лезут картинки из прошлой жизни. Я прожил их тысячи и сейчас, находясь в середине своей двухтысячной жизни от конца, то есть от бесконечности, я задаюсь вопросом: "Почему же я так переживаю из-за этой?" Наверное, я задаю себе этот вопрос каждую жизнь. И, наверняка, каждый раз, как и сейчас, я слышу ответ: "Это всего лишь жизнь. Не усложняй жизнь размышлениями о простом."
Это всего лишь жизнь! И на пляже по-прежнему царит фестиваль красок. Это дикий пляж. Я здесь не потому, что у меня нет денег заплатить за цивилизованный, и не потому что вода здесь чище, а потому что здесь ЛЮДИ. За ними интереснее наблюдать.
ОНА купает волосы в потоках тёплого ветра. Сегодня ОНА носит свои самые длинные ноги. ОНА заставляет поверить в то, что молодость бесконечна. ОНА ещё не знает, что это именно так. ОН не уверен, что это совсем так. Более того, ОН уверен, что это совсем не так. О ЕГО уверенной неуверенности знают. Неуверенность заразительна. Её волны разносятся быстро. Их не волнуют расстояния. Их не стесняют пространства. Скоро они уже расходятся по галактике, затем накатывают на следующую, омывают другую и когда достигают, наконец, границ безграничной вселенной, бьются о её берег, вынося на него то, что не должно, а значит, не может существовать. Неуверенность уже там, а это всё, что ей нужно. Но по утрам кто-то ходит по берегу и очищает от этого мусора тамошний пляж.
ОН не хочет этого знать, а значит ОН стареет. ОН стареет только потому, что ОН этого хочет. ОН считает молодость недостатком. Молодость для НЕГО - это невозможность видеть дальше своего носа. ОН не помнит, что старость - это, по сути, тоже невозможность видеть дальше носа...без очков. ОН молод, но уже думает, что очки ЕМУ идут. Теперь ОН не видит ещё лучше. Фестиваль продолжается.
Я лежу и смотрю на небо, где облака разыгрывают для меня свой спектакль. Я жду звёздного неба. Нам всегда нужно больше, чем нам нужно. Зачем мы, например, полезли в космос, если он уже здесь? Оправдывать это тем, что если бы Колумб не открыл Америку в своё время, в наш век космонавтики её бы обязательно разглядели космонавты из космоса, по меньшей мере, глупо. Гораздо больше ума в "глупом " лежании на песке и казалось бы "тупом" наблюдении за звёздами. Нет, не с целью выявления метеоритов и комет, которые неуклонно стремятся упасть на нашу планету, нанеся ей тем самым оскорбительные действия в виде столкновения, а без цели. Потому что звёзды просто есть и это всё что им от тебя нужно. А что касается угрозы, так это скорее не нас надо спасать от каменных глыб из космоса, а космос от нас, так как на нас давно кончилась гарантия и никогда не знаешь чем может обернуться очередной сбой. Мир сложная штука, особенно этот из них.
Я лежу и царапаю одним маленьким камнем на другом, поменьше. Вывожу какие-то каракули, значки, иксы, игреки и ловлю себя на мысли: "А что если через несколько тысяч лет камень найдут археологи будущего и это будет одно из немногих доказательств того, что тысячи лет назад на планете существовала разумная жизнь? Что будет, если учёные не смогут расшифровать моё послание, не поймут, что я, тайком от самого себя, зашифровал в нём жизнь такой, какой она есть для меня, оставил на камне осциллограмму своего существования? А вдруг они получат множественные переломы мозгов, силясь понять, что такое жизнь вообще, так как в будущем жить будет уже некогда? А что если у них там действительно будет далёкая от жизни жизнь?"
И вдруг я спасён! Из радиоприёмника соседа по пляжу раздается радостный баритон местного радиоведущего: "Доброе утро! У нас доброе утро. Если у вас добрый вечер, значит вы живёте слишком далеко отсюда, а если вы живёте слишком далеко отсюда, значит, нас вы не слушаете, так что - доброе утро!" Всё верно. Он, сам о том и не мечтая, ответил на груды моих нелепых вопросов. Если когда-нибудь людям будет не до жизни, значит жить (точнее - не жить) они будут слишком далеко отсюда. Живым там будет делать нечего. У нас свои правильные правила - все живут в нашем мире и это всё, что он хочет от нас. У нас здесь всё живёт и будет. У нас Доброе Утро!
А камень с моей помощью отправляется в своё тысячелетнее путешествие. Круги от него ещё долго расходятся по морской глади.
Круги расходятся, а мы ходим, все ходим своими кругами. Круги иногда пересекаются, но никогда не совпадают. Главное - осознать на каком ты витке и есть ли у тебя время сделать ещё пару миллионов таких же или других. И всё же, каждый раз, когда пересекаешься с чьим-либо кругом, так хочется хоть раз совпасть.
Я часто смотрю на часы, потому что у меня много времени, и я не хочу пропустить ни минуты. Жаль, не все люди осознают, что время нужно беречь не только тогда, когда его немного. Ведь всё вокруг временно и постоянно.
Я описываю круги. Откуда бы я не отправлялся, я знаю, что обязательно вернусь туда снова, не важно сколько времени это займёт, и жизнь начнётся снова, то есть продолжится. Глупо в это не верить. Ведь вера - это всё, что мы на самом деле хотим от себя. Невера в нас подвергает сомнению всё наше существование.
Часто ловлю себя на том, что окликаю знакомых на улице: "Эй, как дела? Ты здорово выглядишь! На все сто!" На что получаю вопрошающий ответ: "Мы что знакомы?" И приходится ответить тоже вопросом: "Да, помнишь ту улётную вечеринку в прошлой жизни, ну в Древнем Египте?" Недоумение приходится скрашивать сухим и быстрым: "Ну ладно, увидимся в следующей жизни." А ведь она, эта next life, может подстерегать тебя где угодно: на другой странице или в другой книге, в соседнем дворе или в твоём, после смерти или до неё, после жизни или сейчас, ещё в этой. Жизнь не проходит, это ты проходишь через жизнь. Знакомые тоже проходят.
Всё в жизни приходящее и проходящее как, например, этот продавец очков от солнца. Я заметил лоточника ещё на другом конце пляжа, а когда он оказался на этом, я захотел вдруг удивить его своей решимостью купить очки. Порывшись в карманах в поисках денег, я вспомнил, что у меня их нет…карманов. Но разве ему объяснишь, что ты забыл все карманы дома? Поэтому он проходит мимо. Деньги воистину свобода и тюрьма. Пройдя, он оставил меня в моей внезапной тюрьме под утренним, но уже слепящим и жарким, как само солнце, солнцем. А ведь рай был так близок. Возможно, настоящий рай это то место, где всё идеально. Там, наверное, солнце светит всегда, но никогда не слепит глаз и не обжигает кожи. В это трудно поверить, но если это так, то сейчас я не иначе как в аду. Но я люблю этот ад, даже зная, что ада не существует.
Мне интересно наблюдать за тем, как люди сами изобретают себе ад, каждый свой, без особых на то причин, но с определёнными последствиями. Многие твердят: "Бедность - это ад. Лучше быть богатым и счастливым, чем счастливым, но бедным.". Последняя фраза, конечно, не так звучит в их устах. Там что-то говорится про то, что лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Но, поверьте, первый вариант существовал задолго до того, как люди придумали второй, задолго до того, как люди научились вообще что-либо выдумывать на свою голову. Изначально имелось ввиду, что счастлив ты можешь быть независимо от своего положения в обществе, то есть зависимо от ничего или если угодно - независимо от чего бы там ни было. Но ведь легче забыть, чем помнить. Память как уличная любовница. Не заплатишь сразу - никуда она с тобой не пойдёт. Вот и пришлось оставить в прошлом многое из того, за что надо было платить вперёд. Конечно, предпочтение в оригинале фразы отдавалось отнюдь не состоянию безденежья, но, по крайней мере, на этом не так акцентировалось внимание. Но мы же знаем, что люди, то есть мы, невнимательны и нелюбопытны, да ещё многие из нас говорят с акцентом или не понимают акцента. Куда тут до акцентирования? Трудно объяснить, что путь от бедности не есть путь к счастью. Трудно объяснить это человеку, который смотрит на себя в зеркало после тяжёлого рабочего дня и констатирует: "Слава Богу! Я ещё отражаюсь!"
Деньги. Нам кажется, что всё что нам надо от них - это чтобы они были. Время - деньги. Нам никогда не хватает денег, потому что нам никогда не хватает времени. Теперь люди тратят ещё больше времени на зарабатывание ещё больших денег. Они утверждают, что именно этому их учат в школе жизни. Они, кажется и не подозревают, что они здесь не для того, чтобы учиться, а для того, чтобы вспоминать то, что они всегда знали. Знать об этом - это гораздо менее престижно для них, чем быть в неведении. Многие из них не живут, а играют в жизнь. Причём играют плохо - им бы не аплодировали.
Но люди не все до такой степени такие. Не исключено, что есть и те, которых деньгооборот интересует ровно настолько, насколько он заинтересован в них. Меньше всего они хотят заниматься тем, чем они хотят заниматься меньше. У них есть мечты, на которые не повесишь ценники. Они знают, что мечты имеют тенденцию сбываться независимо от тенденций на рынках ценных бумаг. Их не затронула инфляция и отнюдь не потому, что они не почувствовали на себе её влияния. Они бы не стали помещать на деньги слов о своей вере в Бога, потому, что есть более подходящие места. Они знают отличие житейской мудрости от жизненной. Они не думают о себе как об оплоте аристократизма, не носят картошку в дипломатах, они счастливы не быть теми, кем они не есть. Наконец, они, должно быть, по-детски рады хотя бы на какое-то время оставить свои карманы дома.
Потом, деньги...они ведь такие ненадёжные. Они всё время кончаются. Они кончаются, как и всё остальное вокруг нас. Ведь всё конечно. Но есть один приятный момент относительно этой "кончины" как таковой. Помните рекламу: "Будущее создаётся сегодня"? А я бы добавил: "И кончается завтра". Кончается, чтобы начаться вновь и так никогда и не окончиться начинаться. Вся жизнь состоит из множества концов и начал. Всё начинается, чтобы кончиться и кончается ради нового начала. Это и есть вечность, бесконечность и, не побоюсь этого слова, безначальность. Это баланс, равновесие...которое не многим удаётся удержать. Если бы, например, мафиози помнили об этом, они бы прекратили так яро выбивать из всех деньги, зная, что деньги, если даже и кончатся, то обязательно начнутся снова. Они бы пересмотрели своё отношение к произношению фразы: "Кончи его!" Она бы у них обязательно звучала как: "Начни его!" Возможно они, как и все остальные, осознали бы нереальность своего ада, вспомнили бы, что в жизни уже было много тёмного и плохого, и теперь должно быть только хорошее и светлое, потому что повторяться не модно.
А мой нелепый ослеплённый солнцем ад окончился, для того чтобы сегодня уже не начаться. К моим ногам порывом ветра принесло кепку с другого конца пляжа и, поскольку никто так и не прибежал за ней, она, вместе со своими синими буквами NY на белом фоне, перекочевала на мою голову, начав спасать меня от солнца и слепоты. Как приятно ощутить себя ньюйоркцем.
Это всего лишь одна из жизней. Их было меньше, чем будет, но ни в одной из них я ещё не видел дельфинов так близко. Их плавники засверкали на солнце совсем рядом с берегом. Я встал, чтобы получше разглядеть их аэро-, точнее водо-динамические спины. Я хотел было подойти поближе к воде, но, сделав лишь один шаг, понял всю несбыточность идеи. Понимание пришло вместе с резким и несколько неуклюжим прыжком назад, на спасительное полотенце. Ступня горела, заразившись жаром у раскалённого песка. Утренний песок прогрелся до такой степени, что казалось вот-вот испарится, а может он и не остывал со вчера. Я сдавался с боем, повторив попытку, но...песок был таким горячим, что от него можно было прикуривать и никаких спичек не надо.
Последняя мысль зацепилась за меня гораздо прочнее, чем остальные, или я зацепился за неё. Как бы там ни было, но перед глазами всплыл коробок спичек, так ненужный сейчас. И нужен он был лишь для понимания чего-то очень важного. Как необычно было вдруг осознать, что наш мир не шар, а некий куб, а точнее - спичечный коробок, доверху напичканный спичками. И чем их больше, тем больше их хочется зажечь. Эти спички - это нереализованные возможности, желания, мечты. Это потенциальное будущее, которое ждёт, чтобы его реализовали, осуществили, зажгли. И как важно, зная всё это, правильно воспользоваться этим арсеналом. Неудачно чиркнешь одной спичкой - огонь перекинется на все остальные, а затем и на сам коробок. Отсыреет одна - соседние тоже не избегут сырости. Используешь все сразу - на потом не останется. Короче, пользоваться ими надо только тогда, когда это того стоит. Так необходимо выжать из каждой как можно больше энергии и тепла, удержать каждую из зажжённых тобой спичек до конца, пока она уже не будет обжигать тебе пальцев и отпустить лишь тогда, когда поймёшь, что дальше держать нет смысла. Жаль, не с каждой это получается, но, пожалуй, от каждой нужно этого хотеть. Ведь всё чего они хотят от нас - это чтобы мы их зажгли, а мы от них - чтобы они сразу не потухли.
Жизнь - это коробок спичек, спичками из которого нужно развести костёр в до нитки (точнее - в до ветки) промокшем лесу. Моё время, отведённое на внезапное озарение, выходит и мне приходится выйти вслед за ним.
Я снова пробую граунд носком ноги. Граунд достаточно сносен. Оказывается, пока я занимался умозрительным конструированием, ветер, подаривший мне кепку, на этот раз принёс с собой облако. Сам он удалился, оставив его посреди неба. Облако закрыло собой солнце и так и осталось в эдаком растерянном положении. Весь его вид кричал: "Притащили и бросили!" Я делаю несколько шагов по направлению к воде, уже ощущая её соль. Как там в рекламе: "В каждом шаге - новая свобода". К сожалению, я уже не помню, зачем я так рвался к морю. Моя память как картинная галерея и я только что прошёл мимо ещё одного важного экспоната, даже не заметив его. Может, я просто решил почувствовать морскую пену, омывающую щиколотки, а может, я проделал этот путь для того, чтобы вспомнить о холме? Его я чувствую спиной.
Там позади, за холмом, город, где много шума, павшей листвы, канувших надежд, высоких и низких небоскрёбов, мало самого неба, мало всего того, что есть здесь. Там все социально озабоченны, все в состоянии ожидаемого аффекта, все подсажены друг на друга, пытаются безуспешно придать внешнему виду внутренний лоск. Там все спешат успеть, но, зачастую, успевают лишь опоздать. Там модно обмениваться повестками в суд и точками зрения, при этом оставаясь лишь на своих. Там все делают ЭТО, а на ТО никто не осмеливается. Там у всех есть чёткий план на жизнь, который никто толком не знает как осуществить. Там действительно всё идёт по плану, но не по твоему. Террористы взрывают дома, школы, вокзалы, убивают людей, не понимая, что те все равно когда-нибудь сами по себе умрут и смысла в совершении подобных актов prosto.net . В городе все ожидают заполучить нечто большее, но получают нечто другое. Там многие испорчены, но не настолько, чтобы не быть в состоянии портиться дальше. Для некоторых людей жизнь там - это постоянное желание доказывать себе, что они не дураки, а другим, что дураки они. За холмом ни на что не хватает времени, даже на то, чтобы посмотреть на часы. Самая популярная фраза там это: "Вот тебе номер моего телефона. Если мне что-нибудь от тебя будет нужно - ты позвонишь." Самое модное восклицание: "Ну-ка брызни на меня своими мозгами! " А самый ходовой ответ на любой вопрос: "А разве мы не говорили об этом вчера и всегда?" Там мода на высказывания и на слова, которые не всегда что-то значат, а если и значат, то не все. Там немногие знают, что не надо много слов, чтоб выразить словами то, что словами выразить нельзя. Там пытаются бежать от банальности и обыденности, но те всегда оказываются впереди. Иногда кажется, что там всё вокруг создано только для того, чтобы разубедить тебя в бесконечности. У тамошнего мира есть правила. по которым не всегда хочется жить. Похоже, что единственный способ сбежать оттуда - это пропасть из жизни города и реинкарнироваться в кого-нибудь по эту сторону холма. Вот почему я здесь, а мои ноги по щиколотки в море.
Самое необычное время на море - это штиль, когда море сливается с небом и из-за дымки не видно линии горизонта. Море оказывается везде...или небо. Они смешиваются и становятся друг другом. Я пока не решил во что именно окунулись мои ноги. В море ли? Картина неописуема. Я вырос и поэтому не жду от жизни чудес как в детстве, теперь я жду от неё невозможного. Сейчас я уже по самые колени в невозможном. Мне кажется, что жизнь начинать заново ещё рано, ведь она ещё и не началась...или не окончилась.
Небо проясняется, стихии перестают быть одним, вспоминают о границе друг между другом. Смотря на геометрически правильный, совсем новенький, горизонт, ещё раз убеждаешься в том, что земля не шар, а подобие кубика из детского конструктора. Горизонт - это всего лишь одна из его граней.
Жизнь видна до горизонта, а кажется, что до другого берега.
Менее всего сейчас мне хочется быть непонятным и непонятым. Я по-прежнему чего-то боюсь. Переживаю - не сорвётся ли мой жизненный круг в штопор, петлю или восьмёрку, в то же время понимая, что это, если и произойдёт, будет всего лишь ещё одним проявлением бесконечно вечной вселенной во мне. Жизнь переменчива и в этом её постоянство.
Такое ощущение, что я никуда не тороплюсь. На самом деле я всюду опаздываю. Сейчас я опаздываю к своему полотенцу. По дороге я снова вижу ИХ. Кажется, я знаю ИХ целую вечность, а то и две. ОНА громко думает: "Я всё ещё не знаю чего я хочу от жизни." ОН, не думая, но тоже громко: "На твоём месте я бы хотел меня."
Я лежу с закрытыми глазами. Порой мне кажется, что я их и не открывал, а порой, что они всегда были открыты. Я хочу спать, но не настолько, чтобы уснуть.
Это всего лишь жизнь, но лишь она и имеет значение.
1.12.2000.

BONUS:

- Далеко ли до Января?
- Ровно столько, сколько было бы до Июля, если бы на дворе был Июль.